Кевин Добоуйс – история одной жизни

Автор: admin от 20 апрель, раздел: Статьи, просмотров 1 807

Аспирант Школы журналистики Миссури (город Колумбия, штат Миссури, США) Кевин Добоуйс опубликовал очень примечательную статью в англоязычном издании Armenian Weekly. В этой статье имеющий армянские корни Кевин представляет историю своей семьи…

Семья, которая в годы Геноцида армян (1915-1923թթ.) бежала из Западной Армении во Францию, ради достижения успеха в жизни отказалась не только от армянского суффикса «ян» в фамилии, но и от своей армянской идентичности… Ниже представляем перевод статьи с некоторыми сокращениями:

«Моя бабушка очень часто говорила мне: «Ты намного больше армянин, чем я», — и в ее словах были оттенки удивления и сарказма. Об этом она мне сказала и в одно майское утро, когда мы заворачивали в виноградные листья мясной фарш и белый рис, чтобы приготовить традиционное армянское блюдо – толма…

Никто не мог угадать, что моя бабушка – армянка. Она была низкого роста, даже в 70 лет достаточно подвижна. Она использовала губную помаду кораллового цвета, стала блондинкой, носила короткую стрижку. Для своих соседей и друзей она была Женевин Тиджан, ее фамилия не имела традиционный армянский суффикс «ян». Для всех она была элегантной французской леди, и, вероятно, она именно так и хотела выглядеть.

Однако, если бы люди внимательнее присмотрелись к ней, то могли бы увидеть ее смуглую кожу и корни окрашенных волос каштанового цвета.

Говоря по-французски она допускала грамматические ошибки, поскольку французский не был ее первым языком. Ее девичья фамилия была Карапетян и содержала в себе тот суффикс, который был испокон веков.

«Твоя бабушка никогда не принимала свое происхождение», — говорила моя мать, когда я ее спрашивала о том, почему бабушка не обучила тебя армянскому языку.

«Для нее было позором считаться армянкой, — говорила моя мать, — Она желала быть француженкой и хотела, чтобы и я была француженкой».

Женик – так бы звали армяне мою бабушку, которая родилась в расположенном на юге Франции городе Марсель.

Ее родители мигрировали из Турции в начале 1920-х гг. Моя бабушка выросла в бедном квартале, предусмотренном для мигрантов, где каждый боролся за право интегрироваться во французское общество.

«Французский народ не был высокого мнения об армянах», — с недовольством вспоминала моя бабушка.

Она выучила французский в школе, дома говорила на армянском языке. Ее лучшей подругой была соседская девочка. Они вместе флиртовали с парнями, ходили на танцы. Когда моей бабушке было 20 лет, она перекрасила волосы и стала блондинкой, покинув отчий дом и начав жить на верхнем этаже принадлежавшего ее семье продуктового магазина.

Когда ей было 24, бабушка встретила и вышла замуж за Жака Тиджана, который также был известен под именем Акоп, которое является армянским вариантом имени Жак.

Он приехал в Марсель из турецкой провинции Кайсери, столкнулся с дискриминацией и очень мучался, прежде чем нашел работу, поскольку его воспринимали, как иностранца.

До встречи с бабушкой он поменял свою фамилию (Чивтчян), чтобы сделать ее похожей на французскую.

Это было много лет назад, когда бабушка призналась мне. Мне было больно…как мой дед мог отказать от этого суффикса. Объяснение было простым: французы воспринимали его по мере его происхождения, происхождения, которое было одним из древнейших и богатейших в мире.

Таким образом, я стал больше армянином, чем кто-либо другой в моей семье.

Моя мать всегда жила, стыдясь своего происхождения, подобно бабушке. Я начал интересоваться своими армянскими корнями, когда умер мой дед. Любопытство заставляло меня задавать бабушке такие вопросы, ответы на которые не получил бы ни один юноша…

Я знал, как моя семья говорит о своих профессиональных успехах, об образовании моей матери, полученном в частной католической школе… и всего этого мои дедушка и бабушка достигли, похоронив свою идентичность, свое происхождение…

Я не мог понять их стыда, но они объясняли, почему так поступили: они были мигрантами, которые воспринимались обществом ровно настолько, насколько бы ассимилировались и стали французами.

И я начал раскрывать те стороны моей семьи, которые я не знал до этого. Казалось, это было похоже на раскрытие неизвестных собственных сторон. С этого дня я желал знать все об армянах, но не знал, что значит быть армянином.

Я начал раскрывать свое происхождение посредством чтения, прочитал литературу а тему Геноцида армян: я был просто потрясен, когда узнал, что мои предки были уничтожены.

До этого знал, что подобное случилось только с евреями: Османской империей было убито 1,5 млн армян, включая дедушку и моих тётушек.

Я помню, как впервые посмотрел исключительный фильм на эту тему «Майрик», который рассказывает об армянской семье, мигрировавшей из Турции во Францию после Геноцида армян. Это была история моей семьи, непосредственно моя история. Наконец-то мое происхождение стало понятным для меня.

Я рассказывал людям, что у меня армянские корни, говорил об этом с гордостью, но никто не понимал, что я имею в виду. Я чувствовал себя одиноким и желал найти такое окружение, которое с радостью приняло мое происхождение.

Когда я отправился в Париж, чтобы учиться в Политологическом институте, я стал жить в армянском квартале. Я думал, что люди примут меня, как своего и пригласят поесть толму с их семьями и друзьями, и, наконец, на втором курсе это случилось.

На одном из занятий каждый должен был представиться: «Я Кевин Добоуйс, изучаю политологию», — сказал я. Для других я был типичным французом, имел отца француза, носил французскую фамилию, и никто не мог подумать, что я что-то «скрываю». Вдруг другой парень из группы представился: «Я Арменак Токмаджян, живу в Сирии, но мое сердце принадлежит Армении, где я родился», — и он это сказал так гордо и уверенно, что это меня очень тронуло и взволновало.

После урока я задал ему глупый вопрос: «Ты армянин? Я тоже армянин». Он посмотрел на меня, мы улыбнулись и поняли друг друга.

В ходе 6-месячного курса мы часто беседовали и помогали друг другу знакомиться и обучаться армянской культуре. У нас было много общего: он был армянином из Армении, но жил в Сирии, а я – армянин из диаспоры, который живет во Франции…

Соприкосновение с армянским наследием и корнями очень важно для меня, однако сохранение этого всего намного важнее для будущих поколений. Ныне я желаю, чтобы это поколение задавало вопросы мне: спрашивало о теплых и нежных звуках дудука, который делается из абрикосового дерева. Я хочу, чтобы у меня спрашивали о горе Арарат, которая является символом национальной идентичности. Я хочу, чтобы они говорили: «Я больше армянин, чем ты».

Новости Армении — Терт.am